Гвейн Гамильтон - Моя жизнь с русскими. Или Свой среди чужих
Я – часто опускается по причине коммунистического мировоззрения.
Вслед за алфавитом следует еще предупреждение: Главное для начинающего студента – не спутать эти три буквы: «Ё» «Й» «Ю». Не объясняется, в чем именно опасность, и студенты обычно сидят долго над этим вопросом, пытаясь понять. Иногда доходят до истины…
Но во всем этом загадочном пособии, самое удивительное то, что оно помогало, действительно помогало с трудными звуками, и до сих пор его штудируют. Или может только кажется, что помогало….
Аллюзии это гуд, но ай-яй-яй!
Самое сложное в изучении другого языка, как русского, например – аллюзии. Не то, что нравятся падежи и окончания, и уменьшительно-ласкательные, и невозможное произношение, нет – это тоже тяжелые случаи. Но труднее все-таки именно с аллюзиями. Потому что получается, ты не только сухое книжное знание там хлебаешь, а динамичное, живое явление жизни.
Конечно, изучающим русский предстоит испытать немало трудностей. С первого дня ударяют по кумполу падежи. Получается не только одно слово надо выучить, а одно слово со всеми его возможностями. Приведу примерчик.
Ну, скажем, слово «хорошо». «Хорошо» – это «гуд». То есть, хорошо. Но «хороший» есть опять-таки – «гуд», или «хорошая» – «гуд», или «хорошее» – «гуд». Сразу же в первый день университета четыре слова и одно значение. И это не говоря еще о «хороших», или там «хорошим», или еще, небось, «хорошими»! Унывается дух в первый же день, и не понимается сразу как быть, и думается, что была совершенна ошибка, и что надо было все-таки на арабский язык записаться. Это мне в голову и пришло. Одному моему товарищу пришло в голову, что легче будет с китайцами, и перешел на факультет азиатских языков. Потом он мне сказал, что не было легче, но было уже поздно. Он доучился до конца, и теперь работает в Пекине на правительство. А вот я с русским остался, но на правительство не довелось пока. Но это все как бы между прочим, а что касается вариантов слов, то, как говорится, ай-яй-яй.
Помню еще на первой неделе принялись сразу же здороваться и в капиталистическом духе определять, что принадлежит кому (то есть родительный падеж). Меня зовут так-то, его зовут Иван и т. д. Потом: у меня есть папа, мама, мало денег, долги студенческие, а у Ивана есть дом, машина, красивейшая жена и т. п. И это было откровенный стук по голове. В один момент Иван, а в другой – Ивана. Пояснили, что русский язык очень простой в смысле полов: мужики заканчиваются согласными звуками, девушки – в основном буквой «а», а все остальное пока не важно. Поняли студенты, обрадовались знанию: оказывается, Ивана это тоже Иван. Но с китайцами, говорили, не проще. Дотянулись до конца недели и начали понемногу понимать, что Иван и Ивана это одно лицо, и это лицо не поменял пол.
Ну, короче, как я уже сказал, это не самое сложное. Самое сложное, по-моему, это аллюзии. Потому что если скажешь, что Иван хорошая, над тобой посмеются, Хотя вроде и поймут. А если скажут тебе, что Иван – такой нордический тип, и выдержанный, то все хорошо, конечно, но навряд ли во всей полноте будешь знать про Штирлица, его интеллигентное лицо и крестьянские руки. Вот это, мне кажется, более существенно. То есть не руки и лицо, а общая масса знания и понимания. Потому что когда понимаешь друг друга, что-то происходит внутри. Глаза сверкают, в каком-то взаимопонимании чувствуешь, будто вы сообщники, и сознаешь, что тот, хоть и вправду иностранец и не наш, но все-таки причастен к бытию и на что-то, может, пригоден. И это, мне кажется, очень важно.
Но есть и другой важный момент.
Разразился у меня такой случай. Шел поздно вечером домой после работы, через парк. Не нравилось мне это дело, поскольку один раз ограбили там. Сказали: «Дай покурить». Я ответил: «Не курю». Сказали еще раз. Я готовился ответить еще раз и – смазали. Смазали еще, забавы ради, забрали мобильник и удрали. Но что поделаешь – путь один. Можно было, конечно, обойти парк, но это путь долгий, 25 минут. Лучше уж рискну. Рискнул в очередной вечер и – слышу голос: «Дай покурить». Не стесняюсь, братцы, признаться: я не остался, чтобы узнать, действительно ли он нуждался в табаке – сразу унес ноги.
Вот это понимание в целях безопасности тоже важно, даже очень.
Но есть как бы и третий момент.
Выучил, значит, язык в какой-то мере, и радостно стало на душе. Книги покупаешь пачками и с людьми иногда разговариваешь, если не хамят. Даже там спорт-экспресс покупаешь. И в один день нечаянно наталкиваешься на фактик, очень страшный, а именно: может, и не надо было сюда столько английских слов… И очень обидно становится, прямо не передать. Я не знаю, кому еще обидно, похоже, людям весело все эти новые слова перебирать, но мне-то обидно. И самое интересное в этом неприятном мне явлении то, что и здесь есть свои оттенки, и сколько бы ни хотелось, все равно надо тебе их выучить, если ты не намерен бросить язык. И делается мне тесно. Не нравится. Вот есть «киллер»! Ничего себе словечко старинное. Но не просто убийца, а с оттенком – наемный. А не знай этого, не сможешь новости смотреть с полным пониманием. Вот чем «наемный убийца» не нравится, не знаю, честно говоря. Оттенок, наверное. Еще и начнут говорить «наемный киллер».
Или же слышал я на днях как говорит одна интеллигентная особа, что мужик ее интенционно продинамил. Я чуть со стула не упал. То есть упал. И еле сдержал слезы. Больно было. И не в связи с падением, ну, не с падением со стула, по крайне мере. Но не буду об этом. Скажу только, что изучение языка – крутая штука. Всем рекомендую, только осторожно с аллюзиям, по-моему, они являются ключом к пониманию.
THE
Относительно любви, есть такая у нас штука, называется – правила влечения (the rules of attraction). Гласят они, главным образом, что тот, который любит, очень всегда часто не бывает любимым тем человеком, которого любит, и иногда даже бывает ненавидимым. Штука такая. Ну, я не скажу, что русский язык терпеть меня не может совсем, но, сами понимаете.
А вот я к русскому, ну, очень хорошо, так сказать, отношусь. Ласкаю, и пытаюсь быть верным. Пишу ему любовные декларации, и пытаюсь сочувствовать его грамматике. И должен признаться – в моих глазах она просто великолепна, ну, такая она красавица с грустными глазами. Но бывает и такое, что иногда и те, которых мы любим, имеют надостатки. И когда мы их впервые обнаруживаем, то пытаемся их укрыть, не замечать, и так далее. Но все равно они выпрыгивают, мы изнемогаем, и в конце концов мы вынуждены или заставить любимого человека меняться или смиряться.
Не знаю, но как бы велик русский язык не был, кажется мне, что можно было бы один единственный недостаток загладить – отсутствие артиклей. Это достаточно огромный недостаток поскольку он мешает вообще что-нибудь понять.
Проблема в том, что существительные в английском бывают конкретные, неконкретные, определеные, неопределеные, и если не указать – как, блин, понять?
Вижу, как бы, двойную пользув этой затее – не только расскрасится, станет более блестящим русский язык благодаря этой граматической жемчужине, но и поможет русским изучающим английский язык быстрее сообразить что к чему. Ведь это почти что главная проблема для русских в английском. А как будто даже не видят смысла в этой прелестной штуковине. А смысл есть, при чем глубочайший.
Начнем с простого, короткого предложения, для практики пока, и потом будет видно. (Из Карамзина великого).
«Кладу перст на уста, изумляюся и плачу!»…
Здорово и очень красиво звучит по-русски! Сам заплачу; вот поэтому и люблю русский язык, что так пишется красиво! Увы, непонятно и неопределенно, и потому тоже заплачу, ведь здесь два существительных и ни перед одним из них нету артикля! Как же понять какой перст-то!? И на какие уста!? По-английски все было бы понятно с каким-нибудь определительным артиклем. Есть пять перстов на одной руке, так что вряд ли скажем «the», это же обычно озночает одно что-то важное, а здесь по моему все-таки не важно какой перст, и скажем «а» (неопределеный артикл). А уста, вот уже важнее, ведь, не к каким-нибудь устам, а скорее своим, что-ли. Да, скорее, все-таки, кладу свой персть к своим устам. Тогда нужен определеный артикл «the». Но неудобно вести латинские буквы в русский язык исключительно ради одного, пусть и важного, словечка. Скажем, поэтому, «зи». Все равно русские когда говорят по-английски так произносят. И получится у нас:
«Кладу а перст на зи уста, изумляюся и плачу!»…
Здорово! И стало еще красивше и понятнее! И восможностей сколько открылось! Да, может я хочу сказать не какой-нибудь простой перст, а определеный! По-английски определеный палец, это уже понимается как оскорбление, понимается что имеют ввиду средный палец. Может так и есть. И предложение тогда получается уже совершенно другое, но зато, в каком-то смысле более мощное.
